Почему-то вспомнился один Новый год из детства. Наверное, самый странный, курьезный. А сейчас вызывающий улыбку...
Мне было лет двенадцать.
И, как всегда, по традиции, 31 декабря... у нас собирались гости.
Обычная процедура была следующая: часов в девять все садятся за стол, кутят до курант, потом еще пару часов танцы, песни и игры в шахматы (хотя на этом этапе это были в большинстве случаев поддавки), а потом разъезд гостей или их "укладка" по комнатам.
Но в том году что-то с самого начала пошло наперекосяк. А именно: гости (первые) пришли уже в четыре...
И процедура началась. Сели за стол. Без мамы, поскольку она в спешном порядке понеслась на кухню резать салаты, делать форшмак и холодец.
В результате, без "жесткой" маминой руки, процесс "празднования" немного вышел из-под контроля. И к приходу мамы с форшмаком к восьми... есть его было некому.
Гостей мы как-то засунули в машины. Папу в кровать. А мама с оставшимися гостями с горя начали отмечать.
Итак, половина двенадцатого...
В квартире тишина, только работает телевизор и шелестит елка. Единственный бодрствующий человек - двенадцатилетняя я. В расстроенных чувствах, сидя на полу с тарелкой винегрета. И ждущая полуночи. И смирившаяся с тем, что этот Новый год я встречу одна (а по примете, значит и весь год типа просижу на полу с салатом)...
Без пяти минут двенадцать. Экран телевизора окрашивается в цвет звездного неба, на картинке Кремль.
Вдруг открывается дверь и ко мне подползает совершенно трезвый папа. Садится на пол рядом и говорит: Махматка, наливай... кефир!
Я в спешном порядке на кухню! В бокалы для шампанского плеснула кефир.
И, тютелька в тютельку, под бой курантов, мы с папой в тихом-тихом доме чокаемся кефиром...
P.S. Через час к нам присоединилась проснувшаяся мама. С молоком...